Александр Бурмистров: «Лучше бы латыш меня по лицу ударил, а не в пах»

— Самое яркое впечатление о вас на прошедшем чемпионате мира в Минске – удар Земгуса Гиргенсонса. На точке вбрасывания он неожиданно ударил вас в пах.

— У меня тогда в глазах потемнело, не ожидал. Позже в отеле посмотрел повтор и понял, что удар был очень грязным (латыш был дисквалифицирован на 1 матч). Он ведь меня так и травмировать мог.

— Сам Земгус говорил, что вы его спровоцировали.

— Как?

— Наложили руки на него так, что он мог получить перелом.

— Я читал все это и не понимал: он всерьез, что ли? Вы часто видели случаи, чтобы сопернику ломали руку на вбрасывании? Конечно, разные хитрости есть у любого центрального нападающего, но они касаются расположении на точке, захвате клюшки, но совсем не того, о чем говорит игрок сборной Латвии.

— Первая мысль после удара?

— Кроме боли, ничего и не помню.

— Вы этого Земгуса-то запомните?

— Если забуду, то, надеюсь, мне потом кто-нибудь напомнит. Но не для того, чтобы я ему отомстил. Наоборот, буду держаться подальше от такого хоккеиста. Мало ли что ему в голову взбредет. Слушайте, ну если я чем-то действительно спровоцировал, то ответь по-другому. Толкни, ударь, пусть даже в лицо, но только не так. Это же просто не по-мужски. Я никогда за свою карьеру не сталкивался с таким проявлением агрессии. Было разное. Локтем хотели ударить, рукой, но здесь было что-то запредельное.

— Куда вы дели «мерседес» за победу на чемпионате мира?

— Родителям отдал.

— Некоторые продали.

— Не думаю, что правильно продавать такую машину.

— Смутило то, что вы попросили машину за победу на таком турнире. И дело даже не в цене приза. Уровень чемпионата был слабенький.

— Я не согласен, что он был слабенький. Возможно, составы не были оптимальными, но ведь и у нас не приехали все сильнейшие. Сколько было дебютантов в сборной России? 14. Вот видите. Я считаю, что на минском чемпионате мира выступали те, кто сыграет на следующих Олимпийских играх в Корее.

— Североамериканцы привезли очень средний состав. Там были даже студенты.

— Студентов, допустим, не было. Были? Но вот смотрите — вы думаете, что это плохо. А студенческий спорт в Северной Америке не такой же, как у нас. Там люди после студенческой лиги в НХЛ перебираются. Не забывайте, что и Джонатан Тэйвс играл по студентам, так что я бы не стал принижать лигу.

— И все-таки больше переходят не в НХЛ, а уходят из хоккея.

— Делают выбор в пользу образования. Для Америки это нормально.

— Ну это ладно. А вы знали, что означают жесты Олега Знарка, показанные в полуфинале? Его тогда почему-то дисквалифицировали, хотя он всего лишь посмотрел на шведского тренера и провел пальцем по горлу.

— Прекрасно знал, даже объяснять было не надо. Вообще мне понравилось, как повел себя главный тренер тогда.

— Этим летом вы с Евгением Медведевым побывали в детской клинической больнице Казани. Я знаю, что некоторые спортсмены стараются избегать таких визитов — и не потому, что они бессердечные люди. Наоборот, слишком впечатлительные.

— Все получилось спонтанно. На меня вышли через родителей, объяснили ситуацию. Мы знали, что у девушки серьезные проблемы со здоровьем и ее бы поддержал визит игроков «Ак Барса». Созвонился с Евгением Медведевым, он быстро согласился. Передали ей подарки, пожелали, чтобы она пришла к нам на первый матч чемпионата. Конечно, тяжело, но все-таки не так тяжело, как детям, которые лежат там. А я и в НХЛ вместе с «Атлантой» ходил к детям.

— Здорово.

— Нам врачи сказали, что позитивные эмоции продлевают жизнь детям. Если это действительно помогает, то готов ходить и дальше. Для меня это нетяжело, а девочка очень обрадовалась.

Александр Бурмистров (справа) и Евгений Медведев в гостях у Гузель Салахутдиновой.

— Еще одно событие из вашей жизни этим летом – вывод зарплаты из-под клубного потолка зарплат. Вы счастливы?

— Я об этом узнал-то совсем недавно, уже все давно случилось, а мне никто ничего не говорил. Но я так понимаю, что и смысла не было. Это же пойдет на пользу клубу, а не мне лично. Что я должен испытывать? Да ничего.

— У вас большая зарплата?

— Так я и сказал.

— Я хотя бы попытался. Перед чемпионатом мира вы отказывались говорить, что с вашей заокеанской карьерой. Говорили, что решать будете летом. Судя по тому, что сейчас в форме «Ак Барса», вы все для себя решили.

— Просто у меня еще год контракта. И по-настоящему я буду определяться следующим летом. Ни в коем случае не считаю, что для меня история с НХЛ закрыта. Наверняка вернусь туда.

— Но там вы не будете столько получать.

— Для меня сейчас деньги не играют никакой роли. Есть мечта.

— «Виннипег» старается вас обменять.

— Знаю, но на это я никак повлиять не могу. Хотелось бы попасть в клуб, где буду играть, но у меня нет никаких предпочтений и пожеланий. Если и обменяют, то останется только согласиться с этим.

— Про ваши сборы с Билялетдиновым ходят легенды. Правда, что не было выходных?

— День прилета и день отлета считаются?

— Нет.

— Было так, что у нас случалось не три тренировки в день. Я, помню, остался в номере, а ребята пошли на рыбалку.

— А вы чего в номере-то?

— Комары. И без этого от них покоя не было, а возле озера всех парней вообще закусали. Впрочем, такие люди, как наш защитник Саша Осипов, которые любят рыбалку, на это не обращали внимания.

— Куда на сборах рыбу девать?

— Осипов маленьких-то отпускал, но однажды поймал форель, принес в отель и ее приготовили.

— Кроссы были тяжелые? С одной стороны, почти каждый день по 10 километров. С другой – по пульсу. 

— Пульс легче-то кросс не делает. Мне надо очень сильно потренироваться, чтобы он стал превышать норму. Так что приходилось бегать всю десятку в неплохом темпе.

— Плееры хоть разрешали?

— А многие и бегали с плеерами, но я это не люблю, музыка бы меня отвлекала от дороги, я о ней думал. Да и потом — главное продержаться первые шесть километров, а потом легче все дается. Мы с Мишей Варнаковым постоянно рядом были, разговаривали. Ближе к финишу мы оба оживлялись и было веселей бежать. Но вообще на сборах одно и тоже. Зарядка, тренировочный лед, затем земля. Ну ничего, скоро хоккей начнется.